Хотя я и встала сегодня в половину восьмого утра, чтобы успеть до универа заскочить в поликлинику и поставить печати на справку и флюшку, утром была в наилучшем расположении духа.
Вроде бы часа достаточно, чтобы спокойно позавтракать и понежиться в душе, но, как оказалось, не для меня.
Я выбегала в половину десятого, добежала максимально быстро до поликлиники, а там очередь в несколько человек. А ждать уже времени не было.
В метро мне повезло сесть прямо рядом...барабанная дробь...с моей преподавательницей, которая вела у меня в прошлых семестрах экологию и экохемометрику, а с ней у меня маленечко напряженные отношения. В общем, кто-то сделал вид, что ничего и никого не заметил. Но, вообще, вот что странно: живет она на станцию дальше моей, и вышла она, не доехав одну станцию до университета.
Две пары по промышленной экологии были бы совсем невыносимы, если бы не моя записная книжка (где я заполнила все свои планы аж до середины декабря) и разговоры, переходящие от больной спины и массажа к тому, что мне нужен мужик, притом профессионал. Во всех смыслах этого слова. Вот и выяснили, что, например, у Лизы парень любитель, и ему пора повышать квалификацию. Как и всем нам, в принципе. Сейчас звучит, как больной и совершенно несмешной бред, но в тот момент у меня живот даже разболелся от смеха.
Правда, был момент, когда меня ухитрились взбесить мои одногруппницы, уверяя, что сесть на шпагат очень легко. Якобы просто нужна растяжка, а так всем одинаково просто это сделать. Чуваки, вы говорите это деревянному человеку, который 5 лет занимался художественной гимнастикой, его мучали, как могли, и тогда этот человек не был такой ленивой жопой, как сейчас, но он так и не сел на шпагат. Хотя там и оставались считанные миллиметры.
Кстати, из 20 человек заметили, что я покрасилась, только трое: Миша, Наташа (которая вчера не заметила, так как у меня был хвостик. Хотя переход со светлого в красный даже в собранных волосах сложно пропустить) и Лена (которая сказала, что, скорее всего, все уже привыкли к моим переменам и, что я же уже красилась в такой. Ага, года два назад).
К сожалению, своим обновленным цветом не смогла похвастаться перед Олей, потому что кто-то ко мне не успевал. Ну ладно, следуюшая неделя впереди, там и встретимся.
Зато я заскочила к Ане, которая, скорее всего, уже во вторник или в среду улетит в Германию. Просидела у нее часа четыре, она меня накормила (хотя я прямо перед этим плотненько перекусила), поболтали, как всегда о том о сем, она впихнула парочку классных кофточек, ибо все шмотки ей не увезти в Берлин.
Но что-то после стало безумно грустно, тоскливо и, честно говоря, совсем паршиво. Опять.
Аня уезжает, у нее новая жизнь, учеба в зарубежном университете. Она завела разговор о Лизе, приехавший из Америки, куда ездила по Ворк энд Трэвл. Сказала, что со своим парнем тоже хочет так поехать, причем, продолжая учиться в Берлине. У всех моих одногруппниц, бывших одноклассниц, просто знакомых, у всех поголовно есть парни. А я...выродок какой-то.
И еще немного про Ворк энд Трэвл...я тоже когда-то хотела поехать, но теперь понимаю. что не судьба, ибо туда попасть млжет только студент, а в следующее лето не вариант. Так-то было 50/50, что я попаду в Америку, а теперь это просто нечто невозможное и невыполнимое.
Еще сестра постоянно рассказывает, как ее одноклассницы, которым по 9 лет, уже сидят на диетах, следят за каждым съеденным граммом.
А я прибавляю по килограмму каждые 2-3 месяца. Даже Аня не смогла не согласиться, что моему жирку пора валить с моего живота.
Я просто выпала из жизни...
Еще пришла домой, а там мама в странном настроении. Конечно, она устала от Оли, но все же... Сразу начались какие-то расспросы, почему я не в духе. Потом я сидела на кровати, а она прилегла рядом, я ушла в свою комнату, а мама тут же прибежала, возмущаясь, какого хрена я от нее сбегаю, когда она собирается со мной поговорить. А я как, телепатически должна была понять, что она желает со мной провести беседу?!
В общем, к вечеру от моего хорошего настроения не осталось и следа.
Хочется залезть в шкаф и прорыдать полночи там.